Помню, моя тетя (не родная, а двоюродная... да даже и не тетя, а бабушка, получается, но называть ровесницу моей мамы бабушкой язык не поворачивается) говаривала:

От папы зависит, кем станет дочь - лягушкой или принцессой.



А я все думала - что ж у меня не сходится - у меня такой замечательный папа



это у него на шее я ездила все детство - по желанию галопом, трусцой, рысью. Это он, вствая на четвереньки, превращался во вечерам то в корабль пустыни, размеренно несущий меня через барханы, а то - в настоящий корабль. Это он рисовал мне - как умел - по моему заказу-приказу перекошенных павлинов и принцесс в туфлях с огроменными и толстенными каблуками (видимо, с тех пор я из каблуков переношу только шпильки), но они (рисунки) были так волшебны!; это он, садясь на кроватьв темноте - слышен лишь голос и чувствуется присутсвие большого, теплого, любимого - рассказывал по вечерам сказки, а такжие истории "какой я была маленькой".

Я была дочкой-кочкой и почкой, мягким носиком, а также дынечкой (из-за цвета волос - была в детстве блондинкой). Он был папой, а когда я в плохом настроении - Пиратом Карапой.

Он носил меня на руках - в прямом и переносном смысле, пока один сумашедший не кинулся в пролет больницы - он поймал его и спас ему жизнь, но порвал бицепсы на правой, и больше уже не мог поднимать тяжелое.

Это он - уже позже - нарезал с утра в саду букеты цветов и ставил мне их в изголовье, утверждая потом с самым чистосердечным видом (но смеющимися глазами - меня-то не проведешь!), что это тут молодой человек с утра приходил, но увы - не представился, попросил только цветы передать. Это он будил старшего брата по утрам словами "вставайте, граф, Вас ждут великие дела". Это он участвовал в моем бунте против - когда мама летом после десятого класса запретила мне ехать в лагерь на художественно-эстетический семинар в рваных джинсах (из-за которых меня, кстати, лишили премиальной поездки в Питер) под угрозой "не поедешь вообще!": папа отвозил меня на вокзал, и поэтому перед отправлением поезда обычные джинсы были сняты прямо в машине и спрятаны там же, а рваные достаны из-под кресла и надеты. Папа в это вермя смотрел в окно и только приговаривал "охо-хо-хо-хо-хо", это он отвечал на все вопросы "почему", отвечал серьезно и по-взрослому... Это он - самый замечательный папа на свете,



только почему я тогда все равно больше зеленая да пупырчатая, да все больше квакаю?

А сейчас я знаю, что я - принцесса.

Видно, была заколдована...